Начальная страница

Тарас Шевченко

Энциклопедия жизни и творчества

?

18 [июля]

Тарас Шевченко

Варіанти тексту

Опис варіантів

Кончивши сказание о вчерашнем событии, я [подумал] о рюмке водки и о умеренном куске ветчины, как присылает за мной Бажанова, просит на чашку кофе. Наш Филат чему и рад. Пошел я. Прихожу. Комендантша тут же. После поздорованья речь началась о вчерашних гостях. Я спросил о цели их кратковременного пребывания на наших берегах. И на прямой мой отв[ет] вопрос получил ответ довольно косвенный и перепутанный, как водится, отступлениями, ни к чему не ведущими. Одним словом, я выслушал та[кую] из милых уст такую чепуху, какой иному не удастся выслушать и в модном салоне. Гостей оказалось не двое, как я полагал, а пятеро. Кроме флотских, командира парохода и его штурмана, весьма образованного (по словам рассказчиц) молодого человека, еще трое штатских, два ученые, а третий доктор. И что пароход ходит около наших берегов для каких-то наблюдений, и что штатские ученые должны быть не ученые, а просто политические шпионы, потому что говорили все о влиянии на здешнюю Туркменскую орду. Один из них, что помоложе, блондин с длинными волосами à la мужик, может быть, и действительно ученый, потому что вместе с Данилевским и другими участвовал в экспедиции Бера. И что точно так же, как и Бер, собирает степной полынь и другие травы. И что он спрашивал обо мне, но так двусмысленно, что милые собеседницы даже косвенно не умели удовлетворить его любопытства, и, как я догадываюсь, ловко отстранивши этот, по их понятиям, щекотливый вопрос, они, как водится, перенесли свою болтовню в Астрахань прямо в персидские лавки с канаусом и другими недорогими материями.

Если это был сколько-нибудь порядочный человек, то какое понятие получил он о нашем бонтон[е], о наших [дамах?] сливках здешнего дамского общества. Заплесневшие, прокисшие сливки.

Собравши такие положительные сведения о вчерашних таинственных посетителях, я, разумеется, перестал об них думать и до самого обеда лежал под вербою и читал Либельта. О ветре я также старался не думать. Он из меня душу вытянет, этот проклятый зюйд-вест. На одни сутки, на полсуток отойди он к осту, и я свободен. Невыносимая пытка!

За обедом опять завязался разговор о таинственных путешественниках. И благодаря коменданту он вполовину пояснил это загадочное событие. В числе вчерашних гостей не было главного двигателя всей этой суматохи, именно астронома, который остался на пароходе и делал вычисления. Звездочет сей прислан гидрографическим департаментом п[р]оверить астрономические пункты на берегах Каспийского моря, определенные в прошлом году каким-то не совсем дошлым звездочетом. Вот настоящая цель при[бытия] неожиданного прибытия парохода к нашему берегу. А два ученые мужи, которые сделали честь огороду и его милым обитательницам своим посещением, [не кто иные], как один чиновник, мнимый политический агент, отправляющийся на службу в гебрийский город Баку, а другой – учитель словесности при астраханской гимназии, пользующийся свободным каникулярным временем, и чуть ли еще не земляк мой, потому что передал мне поклон через здешнего плац-адъютанта, за что я ему сердечно благодарен.

Таинственное происшествие, к немалому удивлению наших романических дам, объяснилось очень просто и даже прозаически. Но новость, которую сообщил коменданту плывущий в Баку чиновник, мне кажется просто сочинением будущего великого администратора. Он сообщил, и даже с подробностями, что образовалась коммерческая компания пароходства на Каспийском море, на началах Триестской Ллойды, и что уже вызывает морских офицеров служить на ее пароходах с правом чинопроизводства, и что уже назначены три директора, и что он, сей будущий великий администратор, едет в Баку занять место помощника при директоре, некоем бароне Врангеле, с содержанием 1500 рублей сереб[ром] в год. Что будет делать эта Ллойда [на] Каспийском озере? И какое доверит поручение этому помощнику директора, выпущенному в настоящем году, по его словам, из петербургского университета?

С закатом солнца ветер отошел к зюйд-осту, но слабый, безнадежный. Кончится ли, наконец, это гнусное существование, это однообразное записывание однообразнейших, бесконечных дней?


Примітки

Гостей оказалось не двое, как я полагал, а пятеро. – Крім М.П. Поскочина, в гостях у коменданта Новопетровського укріплення були штурман Зенилов Ісхак Юсупович, лікар Зимодро Адам Миколайович (вихованець Київського університету), астрономи Кошкуль Василь Карлович і Симонов Микола Іванович. М. Поскочин, М. Симонов і В. Кошкуль 17 вересня того ж року загинули, коли в буряну ніч пароплав «Куба» зазнав аварії біля мису Шоулан. І. Зенилов та А. Зимодро відзначилися при рятуванні екіпажу пароплава.

Бер Карл Максимович (1792–1876) – російський натураліст, ембріолог. У 1853–1856 рр. керував експедицією для вивчення Каспійського моря, чотири рази (в 1853, 1854 і двічі в 1856 р.) відвідав Новопетровське укріплення під час перебування там Шевченка. К.М. Бер брав участь у справі визволення Шевченка із заслання.

гебрийский город Баку… – В районі Баку жила частина гебрів, прихильників зороастрійської релігії, поширеної в давнину і в раннє середньовіччя у Середній Азії, на Аралі, в Афганістані, Азербайджані та на деяких інших територіях Ближнього і Середнього Сходу.

на началах Триестской Ллойды… – Тобто на засадах, що були покладені в основу відомої австро-англійської пароплавної компанії.

Врангель Олександр Євстафійович – директор комерційної компанії пароплавства на Каспійському морі.

Л. Н. Большаков (за участю Н. О. Вишневської)