Начальная страница

Тарас Шевченко

Энциклопедия жизни и творчества

?

6 [ноября]

Тарас Шевченко

Варіанти тексту

Опис варіантів

Написал письмо Костомарову и моим астраханским землякам-друзьям. Хотя погода и не совсем благоприят[ст]вовала, но я все-таки отправился на улицу. С некоторого времени мне, чего прежде не бывало, нравится уличная жизнь, хотя нижегородская публика ни даже в воскресный ясный [день] не показывается на улице, и Большая Покровка, здешний Невский проспект, постоянно изображает собою зачу[мленный] к[арантин] однообразный длинный карантин. А я все-таки люблю побродить час-другой вдоль этого пустынного карантина. Откуда же эта нелепая любовь к улице? После десятилетнего поста я разом бросился на книги, объелся и теперь страдаю несварением в желудке. Другой причины я не знаю этому томительному нравственному бездействию. Рисовать ничего порядочного не могу, не придумаю, да и помещение мое не позволяет. Рисовал бы портреты, за деньги не с кого, а даром работать совестно. Нужно что-нибудь придумать для разнообразия. А что – не знаю.

Погрузившись в это мудрое размышление или сочинение, я нечаянно нат[к]нулся на дом Якоби. Зашел, пообедал, и после обеда отправился в гостиную на чай к старушкам, т. е. madame Якоби и ее неумолимо говорливой сестрице. В числе разных, по ее мнению, чрезвычайно интересных приключений ее ми[нувшей] быстроминувшей юности она рассказала мне о Лабзине, о том самом конференс-секретаре Академии художеств, который предложил Илью Байкова, царского кучера, выбрать в почетные члены Академии, потому что он ближе Аракчеева к государю. За эту остроту Аракчеев сослал его в Симбирск, где он и умер на руках моей почтенной собеседницы. Мне приятно было слышать, что этот замечательный мистик-масон до самой могилы сохранил независимость мысли и христианское незлобие.

После Лабзина речь перешла на И.А. Анненкова, и я из рассказа моих собеседниц узнал, что происшествие, так трогательно рассказанное Герценом в своих воспоминаниях про Ивашева, прик[лючилося] случилося с супругою И.А. Анненкова, бывшей некогда гувернанткой, мадмуазель Поль.

Она жива еще и теперь. Меня обещали старушки познакомить с этою достойнейшею женщиною. Не знаю, скоро ли я удостоюсь счастия взглянуть на эту беспримерную святую героиню.

Дюма, кажется, написал сантиментальный роман на эту богатырскую тему.

По поводу портрета М.А. Дороховой и ее воспитанницы Анют[ы] Ниночки, которые я на днях рисовал, старушки сообщили мне, что мать Ниночки – простая якутка и теперь еще жива в Ялуторовске, а что отец ее, г. Пущин, служит где-то на видном месте в Москве и что он женился на богатой вдове, некоей madame Коцебу, собственно для того, чтобы достойно и прилично воспитать свою Ниночку. Отвратительный отец.


Примітки

Написал письмо Костомарову и моим астраханским землякам-друзьям. – Лист М.І. Костомарову не відомий. 6 листопада 1857 р. датується лист, адресований І.П. Клопотовському.

Якоби и ее неумолимо говорливой сестрице. – Йдеться про дружину М.К. Якобі – Аграфену Миколаївну. В домі Якобі постійно мешкала Марія Карлівна Якобі, сестра не Аграфени Миколаївни, а Миколи Карловича.

она рассказала мне о Лабзине… – Лабзін Олександр Федорович (1766–1825) – віце-президент Академії мистецтв. Розповідь А.М. Якобі близька до епізоду з «Былого и дум» (ч. 1, гл. 3):

«Президент Академии предложил в почетные члены Аракчеева. Лабзин спросил, в чем состоят заслуги графа в отношении к искусствам? Президент не нашелся и отвечал, что Аракчеев – самый близкий человек к государю. “Если эта причина достаточна, то я предлагаю кучера Илью Байкова, – заметил секретарь, – он не только близок к государю, но и сидит перед ним”» [Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. – М., 1956. – Т. 8. – С. 57].

Точніший опис цієї історії дав російський скульптор, професор, а згодом ректор Академії мистецтв І.П. Мартос (1754–1835), який сам був учасником засідання ради Академії, де для обрання в почесні члени були запропоновані царедворці Д.О. Гур’єв, О.А. Аракчеев і В.П. Кочубей. Тоді ж і висловився щодо лейб-кучера О.Ф. Лабзін, за що був засланий до Сенгилея – глухого містечка Симбірської губернії [Киевская старина. – 1896. – № 6. – С. 361].

Аракчеев Олексій Андрійович (1769–1834) – військовий міністр (з 1808 р.), голова департаменту військових справ Державної ради (з 1810 р.), фаворит Павла І і Олександра І.

происшествие, так трогательно рассказанное Герценом в своих воспоминаниях про Ивашева… – В «Полярной звезде на 1856 год» був надрукований уривок з «Былого и дум» (ч. 1, гл. 3), в якому розповідалася історія одруження засланого до Сибіру декабриста Василя Петровича Івашова (1794–1840) з гувернанткою-француженкою Камілою Ледантю (1808–1839). Зовсім юною поїхала вона за нареченим і розділила з ним усі випробування нелегкого життя.

случилося с супругою И.А. Анненкова… – Мовиться про Анненкову Парасковію (Поліну) Єгорівну (1800–1876). Молода француженка-модистка Поліна Гебль поїхала за І. Анненковим до Сибіру як його наречена і 1828 р. взяла з ним шлюб у Петровському заводі. П.Є. Анненкова залишила «Записки», вперше надруковані 1888 р. у журналі «Русская старина», а згодом видані окремою книжкою [Воспоминания Полины Анненковой. – М., 1929]. Обидві історії справді дуже подібні.

Дюма, кажется, написал сантиментальный роман на эту богатырскую тему. – Дюма (Дюма-батько) Александр, французький письменник, написав роман «Le maitre d’armes», прообразом героїні якого була Поліна Гебль. Як відзначила у своїх спогадах П. Анненкова, в романі Дюма більше вигадки, ніж правди. У російському перекладі під назвою «Учитель фехтования» роман уперше виданий 1925 р. видавництвом «Время».

отец ее, г. Пущин, служит где-то на видном месте в Москве и что он женился на богатой вдове… – Шевченко лише переказує те, що почув від стареньких у домі Якобі. Насправді І.І. Пущину було заборонено жити в Москві. Одружився він з удовою свого товариша-декабриста М.О. Фонвізіна Наталією Дмитрівною, яка довгий час була разом зі своїм чоловіком в Сибіру.

Л. Н. Большаков (за участю Н. О. Вишневської)