Марта 28

Писано генерал-адъютанту кн. Долгорукову о доставлении сведений насчет поведения, образа мыслей и степени благонамеренности родителя Гулака.

Составлен всеподданнейший доклад, в коем подробно изложены все сведения, имеющиеся доселе о Славянском обществе, допросы Гулака, имена соучастников его и степень прикосновенности их к обществу, распоряжения, сделанные к обыску и доставлению их в Петербург, и все меры, принятые к полному объяснению дела.

Предложено протоиерею Малову посещать Гулака в течение 28, 29 и 30 марта и дано наставление, чтобы он, Малов, продолжая кроткие убеждения, употреблял иногда и выражения строгие; доказывал бы Гулаку, что кроме преступления перед правительством и государем он согрешает и перед господом и описал бы ему всю важность, заключающуюся в его преступном упорстве.

На вопрос Малова, должен ли он о его посещении Гулака донести митрополиту, дано ему по этому предмету разрешение, но с тем, чтобы в донесении своем не входил ни в какие подробности, а донес бы только, что был приглашен для увещаний арестанта, упорствующего в открытии истины.

Предписано генерал-лейтенанту Перфильеву подробно донести о том, что ему известно в Москве насчет Славянского общества, об именах тех, которые слывут славянофилами, об образе их мыслей, занятий и обо всем, до них относящемся, а также, не питают ли они каких-либо политических замыслов.

Справлялись в бывшей квартире Гулака, не был ли кто в оной и не спрашивал ли о Гулаке. Хозяйка квартиры объявила, что в первый день пасхи приходил некто Вородинов, что Вородинов, получив ответ о неизвестности, где находится Гулак, тотчас ушел, более ни о чем не расспрашивая, и что этот Вородинов раза три и прежде приходил к Гулаку [452].

Протоиерей Малов во второй раз посетил Гулака, объяснял ему обязанности христианина и верноподданного, толковал важность всеподданнейшей присяги и ничтожность перед оною данного им кому-то обета, говорил о его родителях и сестрах. Гулак, по-видимому, был вполне растроган; плакал и показал совершенную преданность богу и всем постановлениям религии; но на все вопросы о тайном обществе и соучастниках отвечал: «Я дал обет богу молчать, и прав ли оный или не прав, я оного не нарушу.

Я Вам сказал уже, что никакого открытия сделать не могу, и, связанный обетом, теперь повторяю Вам также. Обет мой перед богом, за мною его исполнение. Что господь со мной ни сделает, моему обещанию я не изменю». Никакие убеждения Малова не могли победить его упорства.

Примітки

452. Далее о Вородинове будет распоряжение. – Прим. док.

Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 3, с. 333 – 334.