Початкова сторінка

Тарас Шевченко

Енциклопедія життя і творчості

?

№ 334 (1846 р.). Переклад M. І. Костомарова з латинської мови «Легенды второй о Кирилле и Мефодии»

Во времена императора Михаила был муж благородного происхождения из г. Тессалоники по имени Константин, за удивительный ум прозванный философом (в пятидесятый день перед своею кончиною с соизволения верховного первосвященника он возложил на себя имя Кирилла, уверяя, что так ему повелело божественное откровение); когда он возрос, то, будучи набожным и знающим, получил сан священника там же. В то время пришли к вышесказанному императору хозарские послы, прося, чтобы удостоили послать в их страну какого-нибудь ученого мужа, который бы Закреслено: «научил». как должно поставил их народ в католической вере. Они прибавляли, между прочим, что их покушаются обратить евреи к своей, а сарацины к своей вере. Тогда император Закреслено: «послал». после совета с патриархом послал к ним вышеупомянутого философа, вполне полагаясь на его знание, прекрасный дар слова и чистоту нравов.

Знаменитый муж отправился в Херсонес, лежащий на границе хозарской земли, и пробыл там несколько времени для изучения языка того народа. Между тем, по божию вдохновению, он расспрашивал туземных жителей о мощах св. Климента. Но так как жители были Закреслено: «больше прихожие». во нахожие Закреслено: «недавно»., a не старожилы, то не могли ничего знать об этом. Уже прекратился давно чудный морской отлив за грехи жителей и храм был разрушен во время варварских набегов. Тогда святой муж прибегнул к божию посту и молитвам, умоляя Закреслено: «благодатью» господа удостоить явить ему божественным откровением то, чего не мог узнать от людей.

Тогда по божьей воле просохло место в море, и он вошел в желанную церковь и обрел мощи св. Климента – папы и мученика – с якорем и благовестно подняв оные, унес с собою.

После того он отправился в землю хозарскую, сеял там семена пророческие и евангельские, светился добродетелями и доблестями, словом сладостной проповеди наполняя сердца алчущие, и привел всю землю от мрака идолопоклонства на путь истины. И они, приняв католическую веру, в радости возсылали благодание всемогущему богу и ученику его Константину за избавление от лжи дракона огнерычащего и предлагали философу значительные дары, которые он, как истинный философ, презрел и просил их вместо даров отпустить на волю христианских пленников, что и получил. И тем окончив свое дело, философ возвратился в Константинополь.

Князь моравский [635], слыша, что сделано философом в земле хозарской, с согласия своего народа послал к вышеупомянутому императору просить отправить к нему такого ученого, который бы мог его народу передать в совершенстве справедливую веру, законный порядок и путь истины. Соизволяя на просьбы, император послал к нему вышеупомянутого философа с братом его Мефодием, повелев дать им обильные запасы. И так он прежде всего пришел к болгарам и при содействии божественной благодати обратил их к вере своею проповедью. Оттуда вышедши, он пришел в землю моравскую, неся с собою мощи св. Климента, и начал творить, на что пришел с большим рвением, т. е. посекать серпом красноречия своего различные заблуждения в народе и на нем, очищенном от заразительных пороков, сеять семена божественного слова. Ежедневное братом своим Мефодием просвещал он деревни и села, грады и города, вселял в умы верных слово жизни, уча народ крещением принимать отпущение грехов, объяснял, что другого нет спасения. Сие проповедывал муж божий спасительным красноречием, и в сердце царя и народа влилась вдохновенная божественная благодать, и царь со всем народом многочисленным, утвердившись в учении, не сомневался в вере и с великою радостью духа и великою надеждою настоящего и вечного спасения непрестанно молил Закреслено: «молением обращался к ним, чтоб». посвятить его в тайну католической веры. Мужи святые, слыша это, прослезились от радости, прилежно молили господа о их обращении и желании, наконец, принести в дар мирского смертного царя царю вечному. Когда же мужи божий самого царя со всем народом воззвали своим боголюбезным старанием к свету веры, то в заключение изложили Новый и Ветхий завет и установили петь публично на славянском языке часы и обедню в божией церкви.

Они пребывали в Моравии четыре года с половиною и землю народа моравского привели на путь спасительный.

Узнав это, папа Николай [637] возрадовался о слышанном, т. е. об обращении народов болгарского и моравского, также и об обретении мощей св. Климента, но только папа удивился, как осмелились священники господни петь каноническую службу по-славянски. Поэтому апостольским приказанием повелено было явиться в Рим. Пока они дошли до Рима, папа умер, а новый папа Адриан [638], слыша, что Кирилл несет с собою тело св. Климента, весьма обрадовался и вышел к нему навстречу с духовенством и народом Закреслено: «и принял его, встретил его несущего». и принял его со святыми мощами.

Тогда начались перед св. мощами благости всемогущего бога твориться, бесчисленные исцеления, так что, каким бы кто недугом и был одержим, получал выздоровление пред честными мощами св. мученика, тело святого погребли в церкви, построенной для погребения мощей св. Климента.

Апостольский наместник и прочие правители церкви укоряли блаженного Кирилла, для чего он осмелился петь по-славянски службу и переменять уставы святых отцов. Он же отвечал смиренно: обратите внимание, братия и господа, на слова апостола, глаголящего: не запрещаете говорить разными языками. А потому, следуя апостольскому учению, я установил то, за что меня укоряете. Они же сказали: нет, апостол одобрил говорить разными языками, однако это еще не значит петь божественную службу на том языке, на котором вы установили. Когда между ними по этому поводу возник сильный спор, то блаженный Кирилл привел слова Давида: всякое деяние Закреслено: «прославляя величать господа». да хвалит господа, а ежели всякое деяние прославляя величает господа, для чего же запрещаете мне справлять на языке славянском часы и обедню. Впрочем, если бы мог я этому народу Закреслено: «подобно другим народам». внушить веру на греческом или на латинском языке, как у других народов, то я бы сам не одобрил то, что вы хулите; но так как я нашел этих людей глупцами и невеждами, совершенными в путях божиих, то животворная благость духа святого указала мне единственное средство, через него я мог привлечь бесчисленный народ к богу. Отцы и господа, размыслите, должно ли изменять правило моего учреждения. Они, слыша это и удивляясь разуму и вере мужа, после прилежного размышления попросили совершить часы и божественную литургию так, как постановил блаженный Кирилл во всех тех странах, которые он приобрел богу.

Когда слава мужа божия распространилась в народе, он убегал известности и всеобщего к себе почитания, рассудил, что лучше бог один будет его знать, чем Закреслено: «будет вознесен на». принимать похвалы человеческие. Поэтому он отказался от предлагаемого епископства и надел монашеское платье, а продолжение дела своего оставил св. Мефодию, брату своему и явившему достойными добродетелями и в союзе вечной любви, как блаженный учитель своему ученику, завещал ему, ибо в нем воистину пребывали и дары любви, и правило Закреслено: «источн… лучшей». превосходной жизни, и прилежание к божиему слову.

Вставши первосвященником Моравии и светом отечества, он увещевал благочестиво поверенное ему стадо; учил и исправлял, уничтожал вредное, сеял полезное, возвышал наверх чести церковь божию, творя чудеса, каждого убеждая отстать от скверной религии и принять христово крещение. Так управлял муж божий прилежно церковью, ему порученною.

И так по его спасительному учению звучало во всех странах святое имя Христа; так все покоились в красоте мира, все радовались в познании истины и ликовали в святости веры.

Но соблазнитель душ диавол, видя народ, издавна ему подвластный, освобожденным и преданным царю Христу Закреслено: «вооружитесь не». и принявши оружие неправоты, возбудил к такому вероломству злобы неверного князя Святополка [639], что он с своими соучастниками замыслил тайным делом умертвить Закреслено: «благочестие». набожного дядю своего, да вместо его царствовать. Но благочестивый государь, приняв по незнанию смертного пития, покровительствующий благодатью божией, никакого вреда не почувствовал в своем теле.

После скоро набожный государь скончался натуральною смертью и Святополк стал править Моравиею: надменный и свирепый, он при содействии своих близких, служителей сатаны, привязанных к нему подобно яростным собакам Закреслено: «начал»., называл суетным учение божия мужа и старался истребить тех, которых оный муж призвел заблудших на путь истины, спасения и благодати. Проповедник постоянный во Христе убеждал народ оставаться верным богу, стать на пути истины, и народ легким сердцем воспринимал его спасительные увещания. А враги жизни ругались закону божию и священству господню творили большие оскорбления.

Тогда ангельский отец, размышляя, как свет освещает благочестием и верою, а тьма поглощает нечестных и строптивых и как ищущие добра идут к славе, а грешники влекутся на казнь, унижая их надменность и устрашая врага кафолической веры, презирая всеми их мнениями, сказал сам в себе слова Давида: «К тому не иду со светом нечистивым и с преступным не пребываю, но соединюсь с неповинными и стану при алтаре божим и его». И бросил как молнию приговор отлучения Святополка и всех его слуг. Так подумавши, он хотел итти в дом, желая привести в собор блаженного Кирилла, но узнавши, что он уже преставился, просил папу дозволить принести с собою Закреслено: «Отечество». в Моравию бездыханность его брата ради народа, насильно обращенного. Но когда апостольский наместник не соизволил на такую просьбу, то блаженный Мефодий тайно прибыл в Рим, вошел ночью в церковь св. Климента, где и погребено тело брата, взял его смертного и понес с собою в Лирию. Но через несколько дней он по дороге в каком-то приятном месте прилег спочить, и когда хотел идти далее, то никаким образом не мог двинуться с места. И начал блаженный Мефодий просить, чтобы божественное откровение указало ему место, где должно быть погребено тело. Тогда святой Кирилл поднял правую руку, показал брату своему Мефодию, при многих возвестил на ту сторону, где Рим. Мефодий понес его обратно, папа с народом римским вышел навстречу святому телу и принял с почестию, положил в церковь св. Климента, где оно покоилось прежде.

После того Святополк, раскаявшись в оскорблениях, какие наносил безвинно святому мужу, понес ко святому мужу [640] и просил, чтобы он возвратился в церковь свою, обещая направить все свои прегрешения.

Божий муж желал Закреслено: «наставить». увидеть стадо свое, с которым разлучился телом, но не мыслию. Знатные с гражданами отечества выбежали к нему навстречу и в восторге и радости воздавали благодарение богу, говоря: «Посетил господь землю твою и возвеселил ее, возвращая нам пастыря душ наших».

Случилось, что король Святополк в беседе посадил богемского князя Боривоя под стол ради пренебрежения к неверию его, почитая недостойным для христианина есть с язычником.

Тогда святой Мефодий обратил Боривоя к католической вере, предвещая ему пророчески, что ежели он крестится, то будет и сам и его потомки могущественными между государями и князьями. Вдруг Боривой крестился с тридцатью своими ближними и, взявши священников, возвратился в Богемию, где крестил супругу свою св. Людмилу со множеством народа богемского, которые уже в вере христовой по местам отдали Христу души, оставя по себе святые примеры для потомков и настоящего дня, на славу и хвалу бога всемогущего ему же честь и слава во веки веков. Аминь.

Ч. III, арк. 29 – 33. Автограф.


Примітки

635. Ростислав – князь моравський (846 – 870). Завоювавши у боротьбі з німцями незалежність Моравії, він вирішив звільнитися і від німецької церковної залежності. У 862 р. Ростислав запросив Кирила та Мефодія, за допомогою яких у Моравії розповсюджувалася слов’янська писемність і було запроваджено богослужіння слов’янською мовою (замість латинської).

637. Йдеться про Миколу 1 – римського папу (858 – 867).

638. Йдеться про Адріана II (792 – 872) – римського папу (867 – 872).

639. Тут і далі в тексті «Святоплук».

640. Слово нерозбірливе.

Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 1, с. 259 – 262.