№ 364 1847 р. квітня 27. – Протокол допиту О. М. Петрова у ІІІ відділенні

Вопросы, предложенные студенту Петрову и ответы его.

27 апреля 1847 г.

1. Во время знакомства Вашего с Гулаком не имели ли Вы случая узнать: когда и кем было учреждено Славянское общество св. Кирилла и Мефодия, а если предположение об учреждении его еще не было приведено в исполнение, то кем и когда были делаемы эти предположения?

Во время моего знакомства с Гулаком, хотя я и заводил несколько раз разговор, желая разведать, кто был первый основатель этого общества, но Гулак всегда уклонялся от утвердительных ответов.

2. Гулак давал Вам списать копию с устава и правил Славянского общества. Не распространял ли еще кто экземпляров этого устава и не находятся ли еще у кого экземпляры оного?

Гулак действительно давал мне списать копию с устава и правил Славянского общества, но были ли распространены экземпляры этого устава между другими лицами и не находятся ли еще у кого-нибудь, этого мне не известно.

3. Равным образом не распространял ли кто и ту рукопись, называемую «Закон божий», с возмутительными воззваниями в конце, которую Вам читал Гулак?

Также не известно, была ли эта рукопись распространена между другими лицами.

4. Не известно ли Вам, у кого находились или доселе находятся кольца и образа св. Кирилла и Мефодия?

Я только знаю, что кольца находились у Костомарова и Гулака, но были ли у кого-либо другого подобные кольца или образа, этого не известно.

5. Не знаете ли Вы, в чем состояли подробности предположений славянистов, каким образом надеялись они соединить славянские племена, восстановить самобытность каждого племени и особенно Малороссии?

Гулак мне сообщил, что общество означенных славянистов предполагало установить в каждом отдельном славянском племени правление народное, свойственное с духом народа, и чтобы для решения дел, относящихся ко всем славянам вообще, был общий союз из представителей от каждого славянского племени; соединить же и восстановить славян они надеялись не иначе, как вооруживши их против верховных властей; такой же точно план восстановления был и в отношении Малороссии. При этом надобно заметить следующее, что Гулак именно сказал мне, что общество будет действовать миролюбиво в отношении царской фамилии; когда же переворот будет произведен и государь не пожелает сложить с себя верховной власти, то тогда необходимость заставит пожертвовать царскою фамилиею – собственные слова Гулака.

6. Какие замыслы, были против настоящего образа правления в России и какое правление предполагалось ввести в Малороссии и вообще в славянских землях?

Представивши народу с самой невыгодной стороны все распоряжения правительства и возбудивши тем самым его ненависть, побудить к перевороту; во всех же вообще славянских племенах, а равно и в Малороссии, предназначалось установить правление народное. Все слышано от Гулака и Навроцкого.

7. Каким образом славянисты предполагали распространять образование между крестьянами и с какою именно целью?

Славянисты предполагали распространить письменность и грамоту между крестьянами, предпринимая путешествия по деревням – таким образом осваиваясь с крестьянами и входя в их быт, распространять постепенно идею необходимости создать народное правление, причем Гулак сообщил мне, что многие из таковых лиц и путешествуют с этою целью.

8. Кто из славянистов и в каком виде хотели учреждать школы для простого народа, сочинять книги и какого содержания, кто собирал деньги для этих целей и не предназначались ли деньги для каких-либо других преступных намерений?

Я не знаю, кто из славянистов и в каком виде хотел учредить школы для простого народа. Гулак мне говорил, что для прочнейшего распространения идей свободы между славянскими племенами необходимо учредить школы для простого народа, а также писать и издавать сочинения, и именно говорил, что только таким путем можно ожидать желаемого успеха, если не в настоящее время, то, наверно, в будущем поколении; но мне не известно, какие собирались деньги как для этих, так и для других каких-либо преступных целей.

9. Кто из приверженцев славянства наиболее действовал, склонял и возбуждал к преступным замыслам; не было ли одного, который всем руководил, или не было ли представителей в отдельных партиях общества, напр., славянской, малороссийской и тому подобное.

Все известные мне приверженцы славянства, а именно: Костомаров, Гулак, Навроцкий и Маркович, – действовали весьма ревностно к достижению своей цели, а в особенности действовал Гулак; но был ли один общий руководитель в сем деле или каждая партия имела своих особенных представителей, это мне не известно.

10. Опишите подробно все действия или слышанные вами разговоры: Гулака, Костомарова, Белозерского, Шевченко, Кулиша, Навроцкого, Андрузского, Марковича, Посяденко, помещика Савича, бывшего профессора Чижова и других вам известных лиц, каждого особенно, о каждом все, что знаете в отношении к замыслам славянистов.

Из участников в этом заговоре я только знаю Гулака, Костомарова, Навроцкого и Марковича; все же остальные лица были открыты правительством в последствии времени. У Гулака в особенности всегда собиралось общество, в котором постоянными присутствующими лицами были Костомаров и Навроцкий, и как только вышеупомянутые лица собирались, то тотчас начинали разговор касательно приведения в исполнение их общего намерения. В этих разговорах рассматривались те начала, по которым должно было устроить новое правление, как должно разделить Россию на части и какое в каждой части устроить правление, кто должен быть избираем для занятия должностей в новоустроенном правлении, каким способом эти места могут быть достигаемы.

Особенно же разговор Костомарова с Савичем заключал в себе именно все вышеозначенные предметы; других же действий, кроме вышеизложенного содержания разговоров, я не заметил за Гулаком. Костомаров в своих университетских лекциях всегда старался ярко и резко представить те места в первобытной русской истории, в которых выражалось самовольство и непослушание народа воле великих князей русских; также весьма ярко были очерчиваемы те места, где народ в порыве неистовства посягал на жизнь великих князей.

Маркович весьма ревностно старался перекладывать различные предметы науки на малороссийский язык, излагая это популярно, и при последнем моем свидании с ним говорил, что в скором времени желает написать географию на малороссийском языке. Также я видел у Марковича переложение истории греческой республики на малороссийском языке. По редкости же моих сношений с бывшим студентом Навроцким я ничего не мог заметить особенного в его действиях.

11. Костомаров отрекается от того, что Савич и Гулак при нем рассуждали в самом революционном духе о преобразовании правления в России. Не можете ли вы представить улик против Костомарова?

Так как разговор между Костомаровым и Савичем происходил в присутствии лиц одного с ними мнения, поэтому я и не могу сослаться ни на кого, кто бы мог подтвердить истину моего показания; разве описание времени и сопровождаемых обстоятельств, между которыми происходил вышеизложенный разговор, может напомнить Костомарову его действительность. К Гулаку в тот вечер часов в восемь пришел помещик Савич, а через полчаса Навроцкий и Костомаров; вскоре по их приезде и начался вышеупомянутый разговор; по окончании же, часа в 2 ночи (помню в декабре 1846 г.) Костомаров и Савич отправились домой, а Навроцкий остался у Гулака ночевать.

12. Навроцкий доказывает, что он не слышал у Гулака ни возмутительных разговоров Савича, ни чтения самим Гулаком рукописи «Закон божий»; что он не жаловался вам на недостаток материальных средств к распространению этой рукописи, не читал возмутительных стихотворений Шевченко и, передавая вам рукопись о «Гайдамаках», никогда не говорил, что эту рукопись он считает весьма полезною для возбуждения в малороссиянах прежнего воинственного и свободного духа. Объясните ваши доказательства к улике Навроцкого?

В опровержение доказательств Навроцкого касательно возмутительного разговора Савича, чтения рукописи «Закон божий» и жалобы на недостаточность материальных средств к распространению таковой рукописи, утверждая их действительность, я не могу представить никаких улик, потому что все это происходило между мною и Навроцким в присутствии одного Гулака, что же касается до чтения стихотворений Шевченки, то я могу сказать только то, что все сведения о Шевченке и его сочинениях я получил от бывшего студента Навроцкого, а прежде сего я и не знал как о существовании Шевченки, так и его сочинении.

13. Не известно ли вам, сверх предложенного в предыдущих вопросах, еще что-либо о славянистах, их обществе и замыслах?

Более того, что изъяснено в предыдущих ответах, мне ничего не известно касательно намерений и замыслов и Общества славянистов.

Студент Алексей Петров

Ч. XVI, арк. 6 – 14. Оригінал.

Опубл.: Збірник пам’яти Тараса Шевченка. – С. 211 – 215.

Примітки

Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 3, с. 263 – 265.