№ 124 1847 р. березня 29. – Доповідна записка О. Малова до III відділення про відмову М. І. Гулака давати свідчення

29 марта 1847 г.

29 марта в бытность мою у Гулака происходило следующее:

1. При входе моем он, как и прежде, смиренно принял от меня благословение и с грустью сказал мне: «Скоро ли решат мою участь?» Я отвечал ему: «Решение сего зависит от вас самих, откройте истину и, конечно, правительство решит ваше дело». На сие он мне отвечал: «Правда, у меня есть нечто, без чего бы меня и не взяли, но я твердо решился скрыть мое дело, быть может необдуманное и худо мною понятое, и сдержу сие слово, это – обет моего духа, на что бы меня не осудили, я все перенесу с покорностью».

2. После сего, делая ему те и другие вопросы, я неприметно довел разговор до следующего важнейшего вопроса: любите ли вы государя императора? Он с какою-то торжественною радостью отвечал мне: «Люблю, отец мой, любил всегда, и буду любить до конца моей жизни как отца отечества и помазанника господня; люблю весь державный его дом; люблю мое отечество, люблю все человечество и сия любовь во мне чиста и искрення. Зла я никому и никогда не желал и не желаю».

3. «Если вы так искренно любите государя, – сказал я ему, – то для чего из чистой преданности к его величеству вы не хотите исполнить требований правительства?» Он отвечал: «Не могу, отец мой, не могу, сила обета связывает язык мой».

4. За сим, переменив тон христианской снисходительности на голос строгого возвестителя божия правосудия, я представил ему все ужасы, которыми караются сердца непокорные, ожесточенные н упорные. Он терпеливо выслушал все н сказал мне: «Мое сердце не преступное, не ожесточенное, но робкое, трепетное, я раб моего обета, быть может оный и безразсуден, но я умру и слово, произнесенное во имя божие, унесу в гроб мой. Пусть буду я жертва, но не злости, не преступности, а мечтательности жалкой и необдуманной».

5. За сим я благословил его, и он сказал мне: «Если вы хотите еще меня порадовать, то приходите для утешения меня в моем узничестве, а не для преклонения меня к открытию истины. Я сказал вам решительно, говорил это и прежде вас другим, что я буду молчать, с сим молчанием и я останусь навсегда».

6. Тон разговоров сего дня со стороны Гулака был как и прежде кроткий, религиозно-чувствительный и впадающий в нечто фантастическое, восторженное. Идеал обета так сильно объял его душу, что он, кажется, готов пожертвовать ей всем.

Протоиерей Алексей Малов

Помітка про одержання: 29 марта 1847 г.

Ч. II, арк. 126 – 127. Оригінал.

Примітки

Подається за виданням: Кирило-Мефодіївське товариство. – К.: Наукова думка, 1990 р., т. 1, с. 136 – 137.